Мы все должны признать, что «Последнее интервью Березовского» – это новое слово в политтехнологиях. Наши здесь даже задохнулись от удивления: «А ЧТО МОЖНО БЫЛО?!». Все эти хитрецы, мнящие себя кукловодами и сценаристами большого шоу под названием «Власть», а на деле – внештатные консультанты Администрации Президента, которые барыжат чужими идеями. Все эти хлыщи в пиджаках от Брионии, которые они так и не научились носить, упивающиеся собственным цинизмом и моральным разложением так, будто у них на чердаке есть волшебный портрет.
Но (голосом сивиллы) нет никакого портрета, и потому говно сочится сквозь дорогие швы, и они размазывают его по стенам на Банковой. Все эти люди, вы их знаете – сначала у них была палатка с колготами на Мотодроме, а потом они внезапно становились директорами медиахолдингов, вот они все, без преувеличений, просто рвали на себе остатки волос – от простоты и беззастенчивости хода, от того, что теперь уж не использовать его так скоро – не сработает.
А если бы сработало, как бы это могло выглядеть? Могу спорить, много забавнее чем интервью Березовского, где только раскаянье и экзистенциальный кризис. Наши сделали бы все роскошней, в классических традициях украинского барокко)
ИТАК
Я молчал 17 лет, и на это было много причин, в том числе и очень личного свойства, но сегодня убийство Евгения Щербаня может повлиять на ситуацию в стране не меньше, чем 17 лет назад, когда оно состоялось. И потому я считаю своим гражданским долгом, пусть и с опозданием, но опубликовать эти последние слова Евгения, в интервью, которое он дал мне за два дня до своей смерти.
К сожалению, исходников не сохранилось. Диктофоны тех лет были кассетными, а пленка – крайне непрочный материал, но интервью я расшифровал сразу же, и вот оно дождалось своего часа спустя почти 20 лет.
Мы встретились с Евгением у него в офисе 1 ноября, ближе к вечеру. Было уже темно, и погода для Донецка была непривычно сухой и теплой. Мне показалось, что Евгений был нервным и немного усталым, он торопил меня, пока я доставал из сумки блокнот и диктофон, все время ёрзал на стуле и посматривал на телефон. Наконец, мы приступили к беседе:
– Вы надолго в Донецк? Вас привели дела бизнеса или политики?
– Донецк – это, прежде всего, мой дом. К сожалению, приходится много времени проводить в Киеве, особенно сейчас, когда решается судьба Украины.
– Нас ждут перемены?
– Думаю, да. Перемены неизбежны просто потому что дальше так продолжаться не может. Сегодня мы вынуждены говорить о том, что власть в стране попросту деструктивна. Она не выполняет своих функций, а наоборот – мешает развиваться бизнесу, цивилизованному рынку, а значит, нужно что-то менять в этой системе. Кого-то менять.
– Вы имеете ввиду Кучму?
– Поймите, сам Кучма не так страшен. Он ничего из себя не представляет, по сути. Обычный «красный директор», который остался в семидесятых. Гораздо хуже те, кто стоит за ним.
– Лазаренко?
– И даже не Лазаренко. Все куда интересней. Шерше ля фам, как говорили во Франции. На самом деле, и Кучма и Лазаренко – просто пешки в ее руках. Пешки, с помощью которых она и собирается ликвидировать своих соперников.
– Как же ей удается?
– Я не хочу говорить об этом прямо, но, скажем так, у женщин, особенно красивых, есть одно оружие…
– А соперник – это вы?
– Я, и еще 60% Парламента. Понимаете, Либеральная Партия сегодня объединяет самые прогрессивные и здоровые силы Украины. Это все профессионалы, готовые работать на стратегическую перспективу, но нам противостоят эти обломки старого мира, бездари, способные только распиливать бюджет, в то время как мы его наполняем.
– Вы говорили о ликвидации, что вы имели ввиду? На вас собирают компромат?
– Если бы на меня существовал компромат, он давно был бы опубликован. Речь идет о физическом устранении. Я уже пережил два покушения, и думаю, будут еще. Нам казалось, что времена беспредела остались в прошлом, но это не так. Теперь бандиты сидят в Администрации Президента.
– У вас есть сведения относительно того, что покушения были организованы представителями президентского окружения?
– Я бы не говорил, если бы не был уверен. У меня есть связи в СБУ.
– Вы имеете ввиду Марчука?
– Марчук фигура гораздо более крупная, чем простой информатор, хотя, безусловно, ему многое известно.
– Что вы собираетесь противопоставить им?
– Я? Что вы! Я не собираюсь с ними бороться. – их уберет со сцены сама история. Их время прошло, понимаете? Они уже никто, шлак, пыль. Не сегодня – завтра Украина придет к осознанию этого. К осознанию того, что нельзя управлять страной такими методами, нельзя видеть только свои желания, свои шубы там, мерседесы, украшения. Украина существует не для того, чтоб одной бабенке было во что нарядиться. Вся их власть – карточный домик, и он рухнет, если выдернуть одну карту.
– Скажите, Евгений, кого вы видите следующим президентом Украины?
– Я бы сказал, что это должен быть человек, проверенный и бизнесом, и работой во власти. управленец, хозяйственник. Да, крепкий хозяйственник.
– Вы собираетесь баллотироваться?
– Об этом еще рано говорить (смеётся).
Но выяснилось что поздно. Увы, вся история Украины была бы иной, если бы не третье покушение на Евгения Щербаня, которое оказалось успешным.
Дмитрий Головко, Газета «Салон»